Долгий путь к настоящей свободе
Василий Ященко
«Сама ложилась мята нам под ноги, И птицам с нами было по дороге, И рыбы подымались по реке, И небо развернулось пред глазами... Когда судьба по следу шла за нами, Как сумасшедший с бритвою в руке…»
Этот человек родился в религиозной семье – отец даже был осужден за своё служение. Однако сын вырос и связался с бандитами. Попал в тюрьму, из которой вышел... христианином. Рассказывает о себе Василий Ященко.
Сейчас я сожалею о бесцельно потраченном времени, о том, что большая часть моей жизни прошла без Бога. Меня манили большие деньги. Я в 90-е в один день мог получить тысяч пять – столько рабочие получали на заводе за месяц, и все прокутить в ресторане. Но у людей ничего не брал – так, у государства немного. Хотел зарабатывать много денег, ездить на шикарной машине, «иметь уважение». Сейчас-то я понимаю, что все это пустое…
Сегодня я пенсионер, мне 62 года. Родился в Брянской области, а в Новокузнецке живу с 1972 года. У нас была большая семья, восемь человек. Все мы ходили в свою церковь, молились. В советское время нас за это преследовали и всех, независимо от религиозных воззрений, называли «баптисты». Наши собрания всегда были под контролем КГБ: сотрудники все записывали, а потом вызывали на «разговор», если кто-то сказал что-то не то. Был лидером молодежного движения и руководителем оркестра. В шестнадцать лет покаялся, в семнадцать крестился и сразу начал проповедовать с кафедры Слово.
Потом меня забрали в армию – отправили в погранвойска на Курильские острова. Там отслужил восемь месяцев, пока начальство не узнало, что я из верующей семьи. Перевели в стройбат в Уссурийск. Как узнали, что верю в Бога? Мама в посылку положила маленькое Евангелие, его случайно у меня нашли. Замполит после отбоя до трех ночи лекции читал, что человек от обезьяны произошел. Под конец спросил: «Ты понял?» – «Да, – отвечаю, – понял: Бог сотворил человека».
…Перевод в стройбат был к лучшему: в Уссурийске находилась баптистская церковь. Мы с напарником сторожили здание, и он не возражал, когда я отлучался.
А потом женился на неверующей. Отец говорил: «Тебе на верующей жениться надо». Но я считал, что сам могу решать, как мне поступать, и был уверен, что через меня и жена придет к Богу со временем. В итоге она меня сделала неверующим...
После женитьбы работал на железной дороге и связался с бандитами. В разборках меня несколько раз серьезно ранили ножом, один раз лезвие до аорты не дошло полтора миллиметра, меня выкидывали со второго этажа…
Удивительно, что при этом я всегда думал о Боге. Родители, конечно, не знали всех подробностей моей жизни, но о чем-то догадывались и говорили: «Покайся!». А спустя три года такой жизни от меня ушла жена…
Мысли о том, что нужно прекратить все это, приходили, но… Моя жизнь тогда была как капкан – если попался в него, без сторонней помощи освободиться невозможно. А помощи этой не было. Однажды – был такой момент –шел пьяный. И такое разочарование настигло меня… Проходил мимо дома, где жил священник, и решил зайти к нему. Постучал: «Хочу исповедаться». И сам плачу. А он: «Уходи, а то милицию вызову!» Обиду, что священник меня тогда не принял, я хранил очень долго.
В 2008 году в Ростовской области попал в тюрьму – в первый и единственный раз. Получилось так, что меня одного посадили в новую камеру, только-только после ремонта. И я задумался: а что дальше? Адвокат предполагал, что дадут пятнадцать лет. Я никого не убил, но потерпевшими в деле проходили шесть человек. Священника в тюрьме не было, начал, как мог, молиться и разговаривать с Богом. Так прошла ночь. Плакал, молился… И не помню, как уснул. А утром встал и почувствовал такую свободу, как будто не в тюрьме был. Это даже не передать! Я почувствовал, что Бог дал мне свободу и освободил от греха. Мне стало неважно, какой мне дадут срок и что будет дальше.
На следующий день начались буквально чудеса. Меня перевели в другую камеру, а там, на стене, – икона Богоматери и на полке Библия стопками. Говорю: «Слава Богу!» Зеки меня не поняли, чему радуюсь. А я счастлив был потому, что просил Слово Божие, и Он мне дал его. В той камере сидели одни мусульмане, Библия им была не нужна, они мне всё отдали. Начал было с ними беседовать о Боге, но они сказали: «У тебя свой Бог, а у нас свой, иди своим проповедуй».
Сутки спустя меня вновь перевели в другую камеру. А там один сидит, свечки разложил, другой Библию читает... Вот и послал мне Бог собеседников! Начали разговаривать, и у них покаяние началось, встали на колени и начали молиться. Другие зеки удивились: «Белочка» их посетила, что ли?» Майор пришел, распорядился: «Оставьте их, они Богу молятся».
После суда мне вместо пятнадцати дали семь лет. Но мне было уже не важно, сколько я проведу в тюрьме, потому что обрел Бога в душе. Около года ехал по тюрьмам из Ростовской в Кемеровскую область, и впереди меня шла «слава», что я «святой». Так и говорили: «Святой заехал».
В Кемеровской области сидел в исправительной колонии строгого режима в Шерегеше. Здесь же начал проповедовать – не стесняясь, не тайком. Читал молитвы перед сном в «локалке» под фонарем. Приходили зеки. Сначала посмеяться. А потом начали просить: мол, мама заболела, помолись, пожалуйста... Даже прожженные арестанты становились верующими. У нас образовалась небольшая группа верующих, и мы решили попросить у тюремного руководства помещение для молитв.
Пришли в администрацию и подали заявление. Начальник нам говорит: «Какие молитвы?! Какие комнаты?! Только через мой труп. Может, когда меня не будет, вам что-то и разрешат». Кто-то из наших сказал ему: «А может, Бог так устроит, что мы в вашем кабинете когда-нибудь молиться будем?» Выгнал он нас и сказал, что не будет такого никогда. А месяц спустя на его место поставили нового начальника. Мы к нему – опять подаем заявление на комнату для молитв. Спрашивает: «Вы кто?» Отвечаем: «Верующие христиане». А он: «Нет, вы – арестанты». «Мы теперь христиане, и значит, мы свободные люди», – говорим ему. В итоге он разрешил нам молиться у него в кабинете и попросил помянуть его дочь – она после аварии была в тяжелом состоянии. И мы вспомнили предыдущий разговор про этот кабинет – вот ведь как бывает!
Начали люди каяться, приходить к нам. Надо было видеть, как зеки падали со слезами на колени и просили у Бога прощения – по часу, по два…
…Как-то стоял на улице, любовался природой. Охранник меня спрашивает: «Что смотришь, убежать хочешь?» Говорю: «Зачем? Всю красоту и отсюда вижу. Нет у меня мысли убегать. Для меня эта колючая проволока – ничто, я и в тюрьме свободный человек». Он за такие слова меня в изолятор на двое суток отправил…
В тюрьме поступил учиться в межрегиональную общественную организацию «Духовная свобода». На этих заочных курсах четыре года изучал Библию. К нам приезжали проповедники, как-то нам даже подарили большой телевизор…
Освободился в 2015 году. Перед этим приснился отец. Ну, как отец? Белая фигура, внешне непонятно, он или нет, а голос его. Босиком. Он всю ночь объяснял мне Писание, а под конец процитировал Второе послание к Тимофею: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды»
Спрашиваю: «Отец, ты умер?» А он руку поднял и удалился. Никто, конечно, моему сну не поверил. Только потом сестра сообщила, что отец умер этой ночью…
Были случаи, когда зеки, дерзко отрицавшие Бога, все равно становились верующими. Один из них, неверующий, всех христиан презрительно называл сектантами и баптистами. Как-то я случайно заболел – стало плохо с сердцем. Меня увезли в Абагур, где в местной колонии всех нас лечили. Привезли ночью, утром я проснулся – а напротив меня этот дедушка, которых всех верующих ненавидел.
– О, – говорит, – баптист приехал!
У него был рак желудка. Месяц провел с ним в палате. Он высох так, что я легко носил его в душ на руках. Весил, как ребенок, килограммов тридцать. Как-то я проснулся ночью, слышу – он лежит с книгой проповедей и плачет над ней. «Я, – говорит, – начал молиться Богу, и он простил меня…» К утру это был совсем другой человек. Через несколько дней его из тюремной больницы забрал брат, и он прожил еще две недели, а перед смертью успел покаяться и в церкви…
Еще один зек умер у меня на руках. Как-то ночью меня позвали, и он говорит: «Хочу, чтобы ты помолился за меня, и Бог меня простил». После этих слов покаялся и умер.
Еще один был страшным матершинником, меня очень не любил, разговоров о Боге не терпел. Уже после освобождения я поехал как-то работать на стройке в Новосибирск, и мне сказали, что придет человек мне помогать. Пришел. Смотрю: это тот самый Саша из Междуреченска. Думаю: помню я тебя, не буду напрягать разговорами о Боге. Вот мы переоделись, и он говорит: «Подожди, перед работой помолиться надо» – «Как помолиться? Не понял тебя». Оказывается, он после тюрьмы прошел курс реабилитации в центре, выучился на проповедника…
Сейчас я проповедую, как могу. Когда освободился, ко мне приходили люди и звали опять заняться тем, что и раньше. Отказался, сказал, что вижу свой путь только в служении Христу. Живу рядом с парком и бываю там практически каждый день. Некоторые меня уже знают. Я прихожу, сажусь на скамейку и читаю Библию. Кто-то замечает, подсаживается, и мы беседуем…
Алла Мождженская
Этот человек родился в религиозной семье – отец даже был осужден за своё служение. Однако сын вырос и связался с бандитами. Попал в тюрьму, из которой вышел... христианином. Рассказывает о себе Василий Ященко.
Сейчас я сожалею о бесцельно потраченном времени, о том, что большая часть моей жизни прошла без Бога. Меня манили большие деньги. Я в 90-е в один день мог получить тысяч пять – столько рабочие получали на заводе за месяц, и все прокутить в ресторане. Но у людей ничего не брал – так, у государства немного. Хотел зарабатывать много денег, ездить на шикарной машине, «иметь уважение». Сейчас-то я понимаю, что все это пустое…
Сегодня я пенсионер, мне 62 года. Родился в Брянской области, а в Новокузнецке живу с 1972 года. У нас была большая семья, восемь человек. Все мы ходили в свою церковь, молились. В советское время нас за это преследовали и всех, независимо от религиозных воззрений, называли «баптисты». Наши собрания всегда были под контролем КГБ: сотрудники все записывали, а потом вызывали на «разговор», если кто-то сказал что-то не то. Был лидером молодежного движения и руководителем оркестра. В шестнадцать лет покаялся, в семнадцать крестился и сразу начал проповедовать с кафедры Слово.
Потом меня забрали в армию – отправили в погранвойска на Курильские острова. Там отслужил восемь месяцев, пока начальство не узнало, что я из верующей семьи. Перевели в стройбат в Уссурийск. Как узнали, что верю в Бога? Мама в посылку положила маленькое Евангелие, его случайно у меня нашли. Замполит после отбоя до трех ночи лекции читал, что человек от обезьяны произошел. Под конец спросил: «Ты понял?» – «Да, – отвечаю, – понял: Бог сотворил человека».
…Перевод в стройбат был к лучшему: в Уссурийске находилась баптистская церковь. Мы с напарником сторожили здание, и он не возражал, когда я отлучался.
А потом женился на неверующей. Отец говорил: «Тебе на верующей жениться надо». Но я считал, что сам могу решать, как мне поступать, и был уверен, что через меня и жена придет к Богу со временем. В итоге она меня сделала неверующим...
После женитьбы работал на железной дороге и связался с бандитами. В разборках меня несколько раз серьезно ранили ножом, один раз лезвие до аорты не дошло полтора миллиметра, меня выкидывали со второго этажа…
Удивительно, что при этом я всегда думал о Боге. Родители, конечно, не знали всех подробностей моей жизни, но о чем-то догадывались и говорили: «Покайся!». А спустя три года такой жизни от меня ушла жена…
Мысли о том, что нужно прекратить все это, приходили, но… Моя жизнь тогда была как капкан – если попался в него, без сторонней помощи освободиться невозможно. А помощи этой не было. Однажды – был такой момент –шел пьяный. И такое разочарование настигло меня… Проходил мимо дома, где жил священник, и решил зайти к нему. Постучал: «Хочу исповедаться». И сам плачу. А он: «Уходи, а то милицию вызову!» Обиду, что священник меня тогда не принял, я хранил очень долго.
В 2008 году в Ростовской области попал в тюрьму – в первый и единственный раз. Получилось так, что меня одного посадили в новую камеру, только-только после ремонта. И я задумался: а что дальше? Адвокат предполагал, что дадут пятнадцать лет. Я никого не убил, но потерпевшими в деле проходили шесть человек. Священника в тюрьме не было, начал, как мог, молиться и разговаривать с Богом. Так прошла ночь. Плакал, молился… И не помню, как уснул. А утром встал и почувствовал такую свободу, как будто не в тюрьме был. Это даже не передать! Я почувствовал, что Бог дал мне свободу и освободил от греха. Мне стало неважно, какой мне дадут срок и что будет дальше.
На следующий день начались буквально чудеса. Меня перевели в другую камеру, а там, на стене, – икона Богоматери и на полке Библия стопками. Говорю: «Слава Богу!» Зеки меня не поняли, чему радуюсь. А я счастлив был потому, что просил Слово Божие, и Он мне дал его. В той камере сидели одни мусульмане, Библия им была не нужна, они мне всё отдали. Начал было с ними беседовать о Боге, но они сказали: «У тебя свой Бог, а у нас свой, иди своим проповедуй».
Сутки спустя меня вновь перевели в другую камеру. А там один сидит, свечки разложил, другой Библию читает... Вот и послал мне Бог собеседников! Начали разговаривать, и у них покаяние началось, встали на колени и начали молиться. Другие зеки удивились: «Белочка» их посетила, что ли?» Майор пришел, распорядился: «Оставьте их, они Богу молятся».
После суда мне вместо пятнадцати дали семь лет. Но мне было уже не важно, сколько я проведу в тюрьме, потому что обрел Бога в душе. Около года ехал по тюрьмам из Ростовской в Кемеровскую область, и впереди меня шла «слава», что я «святой». Так и говорили: «Святой заехал».
В Кемеровской области сидел в исправительной колонии строгого режима в Шерегеше. Здесь же начал проповедовать – не стесняясь, не тайком. Читал молитвы перед сном в «локалке» под фонарем. Приходили зеки. Сначала посмеяться. А потом начали просить: мол, мама заболела, помолись, пожалуйста... Даже прожженные арестанты становились верующими. У нас образовалась небольшая группа верующих, и мы решили попросить у тюремного руководства помещение для молитв.
Пришли в администрацию и подали заявление. Начальник нам говорит: «Какие молитвы?! Какие комнаты?! Только через мой труп. Может, когда меня не будет, вам что-то и разрешат». Кто-то из наших сказал ему: «А может, Бог так устроит, что мы в вашем кабинете когда-нибудь молиться будем?» Выгнал он нас и сказал, что не будет такого никогда. А месяц спустя на его место поставили нового начальника. Мы к нему – опять подаем заявление на комнату для молитв. Спрашивает: «Вы кто?» Отвечаем: «Верующие христиане». А он: «Нет, вы – арестанты». «Мы теперь христиане, и значит, мы свободные люди», – говорим ему. В итоге он разрешил нам молиться у него в кабинете и попросил помянуть его дочь – она после аварии была в тяжелом состоянии. И мы вспомнили предыдущий разговор про этот кабинет – вот ведь как бывает!
Начали люди каяться, приходить к нам. Надо было видеть, как зеки падали со слезами на колени и просили у Бога прощения – по часу, по два…
…Как-то стоял на улице, любовался природой. Охранник меня спрашивает: «Что смотришь, убежать хочешь?» Говорю: «Зачем? Всю красоту и отсюда вижу. Нет у меня мысли убегать. Для меня эта колючая проволока – ничто, я и в тюрьме свободный человек». Он за такие слова меня в изолятор на двое суток отправил…
В тюрьме поступил учиться в межрегиональную общественную организацию «Духовная свобода». На этих заочных курсах четыре года изучал Библию. К нам приезжали проповедники, как-то нам даже подарили большой телевизор…
Освободился в 2015 году. Перед этим приснился отец. Ну, как отец? Белая фигура, внешне непонятно, он или нет, а голос его. Босиком. Он всю ночь объяснял мне Писание, а под конец процитировал Второе послание к Тимофею: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды»
Спрашиваю: «Отец, ты умер?» А он руку поднял и удалился. Никто, конечно, моему сну не поверил. Только потом сестра сообщила, что отец умер этой ночью…
Были случаи, когда зеки, дерзко отрицавшие Бога, все равно становились верующими. Один из них, неверующий, всех христиан презрительно называл сектантами и баптистами. Как-то я случайно заболел – стало плохо с сердцем. Меня увезли в Абагур, где в местной колонии всех нас лечили. Привезли ночью, утром я проснулся – а напротив меня этот дедушка, которых всех верующих ненавидел.
– О, – говорит, – баптист приехал!
У него был рак желудка. Месяц провел с ним в палате. Он высох так, что я легко носил его в душ на руках. Весил, как ребенок, килограммов тридцать. Как-то я проснулся ночью, слышу – он лежит с книгой проповедей и плачет над ней. «Я, – говорит, – начал молиться Богу, и он простил меня…» К утру это был совсем другой человек. Через несколько дней его из тюремной больницы забрал брат, и он прожил еще две недели, а перед смертью успел покаяться и в церкви…
Еще один зек умер у меня на руках. Как-то ночью меня позвали, и он говорит: «Хочу, чтобы ты помолился за меня, и Бог меня простил». После этих слов покаялся и умер.
Еще один был страшным матершинником, меня очень не любил, разговоров о Боге не терпел. Уже после освобождения я поехал как-то работать на стройке в Новосибирск, и мне сказали, что придет человек мне помогать. Пришел. Смотрю: это тот самый Саша из Междуреченска. Думаю: помню я тебя, не буду напрягать разговорами о Боге. Вот мы переоделись, и он говорит: «Подожди, перед работой помолиться надо» – «Как помолиться? Не понял тебя». Оказывается, он после тюрьмы прошел курс реабилитации в центре, выучился на проповедника…
Сейчас я проповедую, как могу. Когда освободился, ко мне приходили люди и звали опять заняться тем, что и раньше. Отказался, сказал, что вижу свой путь только в служении Христу. Живу рядом с парком и бываю там практически каждый день. Некоторые меня уже знают. Я прихожу, сажусь на скамейку и читаю Библию. Кто-то замечает, подсаживается, и мы беседуем…
Алла Мождженская